– Говорят, что ты вернулась к своему мужу?
– Я от него и не уходила, – холодно сказала Алиса. – Он мой законный супруг. Забудь обо всем. У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты видел, к чему приводят измены.
– Ты боишься, что твой муж повторит судьбу Свистунова? – схватил за руку Алису Гарик.
– Я ничего не боюсь, но я не хочу смотреть на то, как страдают из-за меня близкие люди. Тебе это сейчас трудно понять, но когда ты станешь взрослым, ты поймешь меня.
Поцелуи у ворот психбольницы
После этого разговора Гарик решил вернуть Алису при помощи своих новых подружек. Он выбрал из медсестер хирургии самую красивую и стал открыто заигрывать с ней. А когда выписался из больницы, после первого рабочего дня у ворот психбольницы его встретила юная красавица. Мало того, на глазах Алисы он поцеловал свою подружку так же страстно, как и Алису.
Алиса Викторовна сделала вид, что ничего не заметила, и прошла мимо целующихся с гордо поднятой головой. Весь вечер Алиса думала, как избавиться от юной соперницы. На вопросы мужа она отвечала невпопад, а потом устроила супругу такую ночь любви, о которой он не мог и мечтать. Но целовала и страстно любила она не его, а своего восемнадцатилетнего мальчишку.
На следующий день на работе она вдруг поняла, что эта странная ночная игра в любовь с собственным мужем изменила ее жизнь. Ей уже не нужен был кучерявый мальчишка с его глупыми шутками, которого нельзя было по-настоящему любить. Женщина влюбилась в виртуального Гарика – красивого, опытного и ласкового, который по первому требованию был готов в постели выполнить любое ее желание. И ее меньше всего волновало, что за этим мужчиной стоял ее собственный муж. Она просто не открывала глаза до того момента, пока не стихали страсти и не разрешала ему включать в комнате свет.
Владимир чувствовал некую странность в поведении жены, но боялся задавать вопросы о том, почему она ведет себя именно так, а не иначе.
«Может, старше стала, поумнела», – думал Владимир, прогуливаясь у ворот больницы в ожидании супруги. Теперь, по ее просьбе, он вновь встречал с работы Алису и несколько раз видел своего недавнего соперника, демонстративно целующегося с юной красавицей. Владимир даже завидовал Гарику, которого страстно целовала молодая стройная девушка.
А Алиса страдала. Она смотрела на Гарика, на его девчонку и хотела убить их. Она, конечно, понимала, что Гарик устраивал это представление только для нее. Он хотел позлить ее, показать, какого мужчину она потеряла. А еще Алиса завидовала девчонке Гарика, которая по-настоящему страстно любила его. Ее ничто не сдерживало, ей не надо было оглядываться по сторонам и прятать свою любовь от нелюбимого мужа.
В такие дни попытки Владимира заговорить с женой во время вынужденных вечерних прогулок по городу наталкивались на ее односложные «да» и «нет».
В отличие от Алисы, медсестра Светлана влюбилась в юного студента с первого взгляда еще тогда, когда он вывел из палаты вооруженного осколками стекол больного. А потом она не отходила от него после операции, делала перевязки и даже с ложечки кормила его куриным бульоном.
Девчонки из хирургии внимательно следили за любовным романом своей подруги, и все допытывались у Светланы, чем они занимались минувшим вечером.
– Все, как всегда, – вздыхала Светлана во время перерыва между операциями. – Вначале были показательные поцелуи перед этой врачихой и ее мужем, потом гуляли по набережной, ели мороженое в коктейль-баре, после чего через весь город он провожал меня домой на Слободку.
– А целуется-то он как? – торопила операционная сестра Люба.
– У него пальцы, как у пианиста. По позвоночнику как проведет, и я уже всё. Он точки знает, что устоять невозможно, и целуется классно.
– Ну, а дальше, что было? – сгорая от нетерпения, спросила Люба.
– Дальше ничего не было, и не будет, – махнула рукой Света. – Я ж ему на первом свидание сказала, что я – девушка, и все остальное после свадьбы. А он поверил и теперь даже не пытается. Постоял немного у ворот и ушел.
– Ты его домой пригласи. У тебя же мамаша ночами дежурит.
– Приглашала. Не идет. Неудобно, говорит, – тяжело вздохнула Света. – Обидеть боится. Говорит, что может не устоять.
– Ты и уши развесила. Врет он тебе все, – неожиданно вмешалась в разговор старшая сестра отделения тридцатилетняя Наташа. – Он по врачихе своей сохнет, Алисе. У нас все хирурги с ума сошли от нее, даже Фридман психа усмирять пошел с одеялом в руках. А Фридман наш ничего тяжелее скальпеля в руках не держал и ни в одной пьяной драке не участвовал.
– Зато Гарик им всем нос утер листком бумаги. Я как увидела бегущего по коридору окровавленного психа со стеклами в руках, чуть со страху не умерла. А Гарик бежит рядом, как ни в чем не бывало. А силища у него…
– У кого, у психа? – спросила Люба.
– При чем тут псих. Гарик как к груди прижмет, туши свет. Косточки трещат. Потом извиняется. Я то ему говорила, что мне ласковые и нежные нравятся. Но временами у него от меня крышу конкретно срывает. Я как представлю, что бы он со мной в постели сделал, до утра заснуть не могу.
– А с виду дохляк натуральный, ни мышц, ни шеи накаченной, – скривила губки Люба. – Хотя там-то у него то, что надо, выросло. Я ему укол делала и случайно потрогала. У него в два раза больше, чем у Фридмана, будет.
– А ты и Фридману укол в ягодицу делала? – подколола Любу старшая медсестра Наташа.
– Ага, он тут всем уже по уколу сделал. Но это ошибка молодости была. Сейчас я бы ни за что ему не дала, я мускулистых люблю, спортсменов. Чтобы он мышцами поиграл на свету до того, как.
– Видела бы ты, как Гарик двух качков накаченных в баре отметелил! Один из них меня на танец пригласил. Я отказала. Тогда они вдвоем подходят, и давай права качать. А Гарик встает со стула и просит их отвалить от меня, так культурно, вежливо просит. Ну, те еще сильнее наглеть стали, меня шалавой обозвали. И тут он юлой завертелся и врезал им по затылку кулаком. Вначале одному, а потом другому. Так оба качка метра три по воздуху пролетели и на ноги встать сами не смогли. А Гарик подошел к ним и извинений потребовал передо мной. И они извинились. У меня такого парня никогда не было. А потом идем по набережной, и он ни слова о драке. Другой уже весь мозг бы проел своими воспоминаниями, как он врезал. А Гарик стихи Есенина читает.
– И чего удивляешься, он же в психушке работает. Их там таким приемчикам учат, что мама не горюй. К нам медсестра приезжала за больным летом. Гарик в отпуске был. Так она мужику руку заломила не хуже милиционера, – произнесла Люба. – Пошли руки мыть. Сейчас больного привезут. Потом договорим.
Встреча с колдуном
Прошла неделя. По просьбе Алисы Викторовны главврач перевела ее на амбулаторный прием в первую смену. Рабочий день теперь у Алисы начинался в восемь, а заканчивался в два часа дня. За это время она должна была осмотреть два десятка больных, назначить им лечение и решить проблемы с соседями и сослуживцами.
Это утро не предвещало для Алисы особых проблем. Все было, как обычно. И только через несколько лет она поняла, что именно это утро стало переломным в ее жизни.
Первой в кабинет участкового психиатра вошла медсестра из регистратуры Елена Ивановна Кравчук. Она положила на стол какие-то бумаги и сказала, что привели на прием колдуна.
– Кого привели? – переспросила Алиса Викторовна.
– Колдуна Ивана.
– Он у нас на учете?
– Колдун Иван настоящий колдун, – пояснила Кравчук.
– Из детской сказки, – улыбнулась Алиса.
– Вы не смейтесь, он настоящий колдун. Он посмотрел на меня и сказал, что я извела своего мужа, и за это он накладывает на меня венец безбрачия.
– Мало ли что несут наши больные.
– Он не больной. Я действительно извела своего мужа. Я ему в еду тайно подсыпала антабус, чтобы он бросил пить. Некоторое время Вася не пил, а в понедельник встретил на вокзале своего давнего друга. Они вдвоем распили бутылку водки, и Вася умер.
– С мужем твоим понятно. Это несчастный случай. А кто колдуна привел сюда?
– Они, – ткнула пальцем в потолок Кравчук. – Двое в штатском. Они сказали, что в милиции месячник по борьбе с колдунами и ведьмами. А этот колдун не простой, он антисоветский колдун.
– Лариса Ивановна где?
– Я ее с постели подняла, разбудила. Она сказала, чтобы вы осмотрели этого колдуна, не заводя карточки и ни в коем случае не направляя его в стационар до ее прихода.
– И когда она придет?
– Не знаю, она только что проснулась и, судя по всему, не одна.
– Зови.
– Кого, колдуна?
– Нет. Зачем мне колдун. Сопровождающих зови.
– Через минуту в кабинет вошел похожий на ворона мужчина в сером костюме. Он издали показал красную книжечку.
